Дневник Антона Вячеславовича

Ну и зима нынче. Холодища! Вьюга пуржит, а пурга вьюжит. Как говорится, добрый хозяин собаку в такую погоду на улицу не выпустит. А я сам себе хозяин. Сам себе добрый. А посему сижу дома, никуда не хожу.

Сижу, значит, в тепле и думу тяжкую думаю. "А какую тварь божью мне для эксперимента приспособить?" Возникло несколько параметров отбора: размер отдельной особи, количество особей, удобство наблюдения. Это пока всё.

Пока! С этим бы разобраться.

А теперь более детально. Используемые в эксперименте твари должны обладать неким размером, как и всё живущее и неживущее на земле. Размер этот должен быть не мал, но и не велик. Малые размеры будут затруднять идентификацию отдельной твари, да и наблюдение за группой тоже. Большие размеры - это... Ну это просто большие желудки. Их же всех кормить надо. Кроме того, расход "Superior'а" тоже увеличивается. Прямо пропорционально массе объекта. А масса напрямую связана с габаритными размерами.

Хорошо живём! Название отравы своей придумал, а ни состава, ни на ком его испытывать ещё толком неизвестно.

Так, значит размеры и удобство наблюдения мы объединили воедино. А, кстати, количество особей так же хорошо стыкуется с удобством наблюдения! Если их мало... Вдруг мор какой начнётся. Да и статистики маловато будет. А если много, опять-таки кормёжка проблем добавляет.

- Вот ты сидишь в четырёх стенах, а на дворе красота-то какая! - благодушно заявил он с порога, отдирая сосульки с бороды и с усов. И такая у него в это время была умильная физиономия, что я не выдержал и захохотал. Хохот постепенно перешёл в ржание, и сам Егорыч тут уже был не при чём. Просто он явился катализатором копившегося смеха. Как говорят, количество перешло в качество.

Значит я непотребно ржу, а Егорыч вычесал все сосульки из своей бородищи и говорит:

- Будя реготать, - сурово так говорит. - Я по делу пришёл.

- Извини, диду. Сейчас пройдёт. Да проходи ты, - говорю это всё, а сам ржу, как стадо диких мустангов.

Егорыч стоял в дверях и, насупившись, размышлял: стоит войти или нет; смогу ли я ему чем-то помочь, когда сам себе смех унять помочь не могу.

- Да не обижайся ты. Проходи, - еле смог выдавить я из себя.

И тут меня свалил очередной припадок смеха. Аж слёзы потекли. А немного погодя уже натурально свалил со стула. Лежу на полу и чем больше пытаюсь успокоится, тем больше смеюсь. Ерунда какая приключилась.

Егорыч смотрел на меня, смотрел. Потом понял, что он всему тому, что со мной сейчас происходит - не причина. Усмехнулся и вышел на улицу.

Я уж думал, что он обиделся. Но встать и позвать его обратно... Не могу и всё тут. Умираю от смеха. Смотрю на стол - смеюсь, смотрю по сторонам - ещё сильнее смех разбирает, закрываю глаза - вообще на ржание перехожу.

Тут возвращается Егорыч с улицы, а руки за спиной держит. Подходит ко мне со своей ласковой улыбочкой... Да как утрёт мне лицо целой пригоршней снега. Я аж задохнулся от неожиданности.

Смех прошёл. Сел я на пол. Отдышался. И сидя говорю:

- Ой, спасибо тебе, Егорыч. Уж совсем помирать собрался. Не могу себя унять, хоть что ты делай.

- Сходи умойся холодной водой, ещё чуток полегчает.

Я сходил умылся. Стало совсем хорошо. Совсем как новый стал.

- Ну, - говорю, - диду, зачем пришёл?

- Экий ты забывчивый стал! - Притворно удивился Егорыч. - Забыл, как в сказках сказывается? "Ты сначала добра молодца напои, накорми, в баньке попарь, спать уложи." А потом уж и разговоры с ним разговаривай.

- Это-ты, что ли, добрый молодец?

- А чем я тебе не молодец? В смысле - молодец. А чем я тебе не добрый? Али ты меня за красну девицу принял?

- Да нет, что ты, как можно! И молодец, и молодец, и добрый. Ты только мне вот что скажи: Тебе всё по намеченному плану давать? Вплоть до "спать уложи и в баньке попарь"?

- Не придирайся. К слову пришлось. А чайку бы не помешало.

И я пошёл ставить самовар. Егорыч тем временем разделся и расположился у стола.

Заварили мы чай. Накрыли на стол, что нашли подходящего. Разлили себе чаёк по чашкам.

- Ну, сказывай, добрый молодец, по какому поводу заявился.

- И горазд ты, Антоха, к словам цепляться. Большой мастер. Тебе бы со сцены людей смешить. Такой талант пропадает.

- А может ещё в цирк клоуном устроиться посоветуешь?

- Не-е. На клоуна у тебя мозгов не хватит.

- Как это не хватит? - не замедлил я обидеться.

- Может и хватит, да не на то они тебе дадены. Ладно, поваляли дурака и хватит.

- Тогда сказывай: "Зачем пришёл?"

- Дался тебе мой приход! Проходил мимо, дай, думаю, зайду вот и зашёл. Погреться, чайку испить.

- Грейся, грейся. А была ли ещё какая причина?

- Давно мы с тобой не виделись. Вот и вся причина. А тебе что, обязательно причину подавай?

- Можно и без неё. Ну, рассказывай.

- Чего тебе рассказывать?

- Ну не сказки же! Что в мире делается рассказывай.

- Лето тёплым будет.

- На то оно и лето, чтобы тёплым быть.

- Спрашивал? Спрашивал. Дак не перебивай когда отвечают. Эх, молодёжь нонче пошла. Совсем старость не уважают.

- Это ты-то старый? Ты на себя в зеркало смотрел? Ведь моложе меня выглядишь, только что числишься старше!

- А ты меня не укоряй. В самом ещё юнец безусый живёт.

Тут у нас беседа немного застопорилась. Помолчали немного.

- Ну я рассказывал. Теперь твоя очередь, - сказал Егорыч.

- А мне-то что рассказывать. Сижу, думаю, иногда пишу. Вот и все дела.

- Тогда, мыслитель, ты мне присоветуй, что мне с крысами делать?

- С крысами?

- У тебя что со слухом проблемы. Ясно же говорю. Развелось их - тьма-тьмущая. Ладно бы мыши. Так ведь крысы. Здоровенные. Ладонью не накроешь. Жрут, что не попадя. Спасу нет.

- Значит, крысы говоришь? Эт хорошо. Крысы... И даже под твоей ладонью не помещаются? Эт совсем хорошо.

В моей голове зашевелилась шальная мысль. Может, их и использовать для эксперимента. Скотина небольшая и немаленькая, всеядная. Да ещё даром достанется!

- А много у тебя их, крыс-то?

- Да как не много! Думаю, не меньше дюжины наберётся. Кошка от них бегает. Боится. А им хоть бы хны.

- Чёрт с ней - с кошкой. Ты их не травил?

- Как не травил! Только умные стервы - отраву не трогают. Зато всё остальное в требуху перемеливают.

- Капканы не ставил?

- Да если они яд стороной обходят, что им капканы!

- Так ставил или нет?

- Нет, а что?

- Погоди пока ставить. Они мне живыми нужны и лучше, чтоб целыми.

- Крысы? На кой они тебе?

- Эксперимент буду проводить.

- Эксперимент - это хорошо. Только изловить их как?

Над тем, как изловить крыс, мы думали целый вечер. Много чего надумали. Завтра будем пытаться воплотить решения в жизнь. А вот где мне их содержать - это целиком моя проблема, и её надо решить в кратчайшие сроки.

Богат был день сегодняшний на решения.

С утра за мной зашёл Егорыч. Мы договаривались сегодня крыс ловить. Ему они не нужны. А мне - очень. То есть нужны. Наши интересы совпадают. Только заинтриговал я деда. Интересно ему, зачем мне крысы, да ещё, желательно, невредимые.

На улице морозяка. Мёрзко нынче на улице, как сказал Егорыч. Собрали всё необходимое. На десять раз проверили: всё ли взяли. Наконец-то тронулись.

Пришли к Егорычу. Забрались в чулан. Увидал я там мельком одну крысу... Аж слюнки потекли. Такой экземплярище! Сказал об этом Егорычу. Тот засмеялся. "Не знал, - говорит, - что ты так крыс любишь. Забирай всех, для тебя не жалко. Даром отдам. Только излови сначала."

Поставили мы свои ловушки... Вообщем наловили мы за два дня аж 16 крыс. Крысы попались одна к одной, ядрёные, крупные. Странно, но детёнышей не было. А может и нет в этом ничего странного. Может не сезон. А оно и к лучшему.

Рассадил я животинок своих в заранее заготовленную тару. Утеплённую и укреплённую. Чтоб не помёрзли, а главное, чтобы не выбрались. Когда ещё такой случай подвернётся: что-нибудь и на дармовщинку.

Пока я занимался размещением своих подопытных подопечных, Егорыч всё донимал вопросами: куда, да зачем.

- Тайна сия велика есть! - Произнёс я таинственным голосом, указуя перстом указательным в небо.

- И сколь велика она?

- Да не столько велика сколько страшна, - тут я немного подумал и добавил. - Может стать.

- А зачем тебе эти страсти? Перебил всех крыс и концы в воду.

- Не могу я так поступить, диду! Живёт во мне одна вещь и грызёт меня поедом уже который год. Сделать её надо. Воплотить в жизнь. А вот для этого мне крысы и понадобились.

- Отступись от неё. От мечты своей. Не доведёт она тебя до добра.

- Не могу я! Понимаешь, не-мо-гу! Жить не даёт, всё наружу просится. Уж сколько я её сдерживаю, так она от этого только сильнее стала. Просыпаюсь, а она тут как тут. Измаяла она меня. Одни беды от неё. Я же здесь, в лесу то есть, из-за неё оказался. Вызрела она полностью, до малейших деталей. Осталось только реализовать. Сделаю - может, оставит в покое.

- И не надейся. Ты, похоже, обещание дал. Может сам и не помнишь, а оно в тебе живёт, зреет. И вот пока не вызреет, не будет тебе покоя. Уж можешь мне верить. Однако можно снять обещание.

- И как?

- Самая малость нужна для этого: вспомнить своё обещание до малейших деталей и очень, я говорю очень захотеть его снять. И раскроется тогда это обещание в цветок вида чудного, цвета и запаха небывалого, а перед тобой откроются пути, которые оно от тебя закрывало, требуя своего воплощения. Но далеко не все обещания можно снять.

- Почему?

- Всё зависит от умственного настроя твоего в момент, когда ты его давал. Обещания, данные в горе, ненависти и озлоблении, мало кому удавалось нейтрализовать. Так и ведут они людей к погибели. Зло другим желая, себе зло чинишь.

- А что мне делать если это так?

- Как так? - не понял Егорыч.

- Ну, если не обещал я, а грозил, что сделаю нечто такое, к чему сейчас подбираюсь.

- А всё то же самое. Вспоминаешь, что произнёс до мельчайших деталей. Собираешь всю свою волю и отменяешь его. Делов-то, всего-ничего.

Тут он подмигнул. И я понял, что гораздо сложнее это, чем даже можно представить.

Вернулся домой. Привёз крыс. Расположил в подвальчике. Так в коробах и оставил. Положил еды. Не едят. Обиделись. Ничего, малость подуются да и одумаются. Голод не тётка.

Поднялся наверх. Стал обдумывать, как мне разместить зверюшек с учётом будущих неожиданностей и наличием защиты от дурака. Да и вообще надо всю технику безопасности просчитать, чтобы после времени не сокрушаться.

Сидел думал. В голове пусто, как в колоколе. Ударь - зазвенит. Плюнул я на эти раздумья и двинулся на кухню - червячка заморить.

Совсем другое дело. Голова такая же пустая, зато в желудке всякой всячины видимо-невидимо. Ляпота.

Ничего в голову не идёт. Совсем ничего. Даже глупости. Провалился я в какую-то дыру.

Ладно. Раз вы так, то и мы так же. Утро вечера мудренее. Спокойной ночи, Антон Вячеславович.

Всё. Хана мне пришла. Чувствую, что здоров. Но не могу. То есть ничего не могу. Совершенно.

Лень. Даже лежать лень. На другой бок повернуться и вовсе сил нет. Лежу, помираю. С чего так ушибло? Понятия не имею.

Сходил на кухню. Думаю: "Надо поесть." Так как в брюхе пусто и постоянно урчит. А самому лень. Кое-как отварил картошечки. Смотрю на неё. Есть охота, но ле-ень!

Собрался с силами ещё разок. Взял вилку в руку. Сижу и гипнотезирую пюре. А оно само, почему-то, в рот не лезет. Не хочет, что ли? И почему я телекинезом не обладаю?

Верно говорят: "Аппетит приходит во время еды." Пришёл. А что толку. Лень всё равно осталась. Кое-как управился с тем, чего мне обычно на один жевок хватало. Никаких силов нету. Донесёшь вилку до рта. С трудом откроешь его. Протолкнёшь в него пищу. А потом сидишь и думаешь: "А стоит ли?" Немного погодя начинаешь жевать. Мусолишь, мусолишь эту пищу во рту, со стороны на сторону перекатываешь... Наконец-то проглотишь. Сплошное издевательство над самим собой. Форменное издевательство.

Лежу. Ленюсь. Помираю.

Еле выкарабкался (см. 15 января). Сейчас вспоминать забавно, а тогда испугался. Может, только страхом и выбрался. Живой ведь труп был. Лунатик, сомнамбула. Не только делать ничего не мог, мыслить разучился. Редкая мысль долетит... Совершенно растительное существование.

А как выбрался, сам не знаю. Что-то я такое то ли сделал, то ли подумал... Но вернулся в человеческое существование. В голове ещё гудит, но она хоть думать начала. Что-то стало в ней возникать, бредовые идеи, например. А значит - я снова, снова в форме.

Сейчас посидел, подумал: "И почему это я не знаю, отчего это со мной приключилось?" Всё достаточно ясно. По крайней мере теперь.

После последнего разговора с Егорычем я на следующий день сидел, как обычно, в библиотеке. Вдруг, не знаю, почему, решил проверить наш разговор. Вернее, егорычевы поучения.

Я перешёл в спортзал. Устроился в самом его центре в полной позе лотоса. Сосредоточился на дыхании. Когда окружающий мир потерял свои недостатки, вызвал в себе желание вспомнить то, что я говорил 12 июля прошлого года.

Я вспомнил всё, абсолютно всё, до единого слова. И мне стало страшно. Я понял: какой груз я взвалил на свои плечи. Я осознал, что мне необходимо, да нет, я просто обязан, пусть даже и перед самим собой, снять эти обещания. Иначе я буду подмят ими и потеряю возможность собственного волеизъявления. А для меня ничего страшнее этого нет.

Я вызвал образ Дордже Семпы(8) у себя над головой. Нужен был помощник в нелёгком деле снятия с себя подобных обещаний, а лучше его для подобного дела никого не найти.

Сижу, значит, в центре зала, вызываю снова из памяти тот день... Чувствую: стены давят, потолок того и гляди на голову упадёт, вокруг тьма непроглядная сгустилась, липкая и противная. Всеобщее состояние грозы, тайфуна и торнадо вместе взятых. Тревога и страх. Хотелось всё это бросить и не вспоминать об этом никогда. Но решение было принято. И принято бесповоротно.

Я громко и с расстановкой произнёс формулу, которая только что родилась в моей голове, нейтрализующую всё, что я говорил в тот день. И как только я закончил её произнесение, Дордже Семпа опустился в моё сердце, где растворился в радужном свете. Этот свет рассеял мрак и разорвал моё тело на атомы, и разнёс их по всему свету.

Когда я снова осознал себя в своём теле, я был пуст, как... С чем бы это сравнить?

И такой усталый я стал после этого упражнения (имеется в виду тот день), что когда встал на ноги, то колени дрожали. Пошёл и лёг спать. Только голова коснулась подушки, хрясь, и нету меня. Моментально уснул.

А когда проснулся на следующий день, то и ходил весь, как в воду опущенный.

Ладно, хватит о прошлом. Дела насущные ждут нас.

Обдумал мыслю свою хорошенько. Обсосал кажную косточку. Понравилась она мне. Сижу, рисую план предстоящего строительства. Надо бы лета дождаться, но, наверное, не дождусь. Руки до работы горят.

Не заметил, как день пролетел. Но зато вся теория сделана. Осталась практика.

Но это завтра. А сейчас культурный отдых. А потом спатиньки.

Хо-хо! А грунтец-то замёрз. Не доколупаешься. Ломиком ковыряю в час по чайной ложке. Маета одна. Грустно, девушки.

Так дела не делаются. Этак мы ни до чего хорошего не доберёмся. По плану нужно не один кубометр земли перевести отсюда наружу.

А между прочим путь эвакуации ненужной земли не отработан. Что мне её здесь в подвале с места на место, из угла в угол перекладывать? И до каких пор интресно?

Чёрт! И чем я только вчера занимался. Ну да, план строительства вплоть до деталировок сделал. Это так. Этого у нас не отнимешь. Но ведь ни малейшего представления - как! добиться или точнее добраться до конечной цели строительства.

Испытания прошли удачно. Сижу любуюсь, как она работает. Кра-со-та! И спина не потеет, и руки не в мозолях. Теперь ясно, зачем человеку голова дадена. Ужо всяко однако не только шапку носить.

Ура! Больше копать не будем. Конечно, хотелось бы котлованчик побольше, но! Скала пошла. Гольный камень. Ковырялка не выдержала и сломалась. Ну и пусть. И так, авось, сойдёт.

Сегодня мы здесь марафет будем наводить. Кой-чего подравнять, кой-где убраться.

Крысы чувствуют себя замечательно. Едят, только писк стоит. Рассказал я им, какое у них жильё будет. Им понравилось. По-моему.

Уборку закончили. Осталось всего ничего. Начать да кончить.

А это действительно так. Самое сложное вначале - это начать. Потом всё идёт легче и легче. И ты настолько увлекаешься, что под конец самое сложное - это вовремя остановиться. А это порой сложнее, чем начать должным образом. Всё время появляются всяческие улучшения. И окончание раз за разом откладывается.

Но с началом у нас дела обстоят хорошо. То есть оно уже было. Сейчас мы в самом разгаре событий пребываем. А останавливаться ещё рановато. За середину не перевалились. До конца ещё далече. И это радует.

Ну-с, приступим-с?

Сейчас списочек составлю всех материалов, какие мне понадобятся и в город слетаю. Письмецо отправлю. А потом мы отделкой займёмся, когда материал подвезут.

Давненько с родственниками не виделись. Аж с Нового года. Соскучился! Ну да ничего, скоро у Иришки день рождения, а на него мы всяко завалимся. И подарочек подберём, соответсвующий новорожденной.

А тревожить родственников тем, что со мной происходит... Не дело это. Захотят нервы пощекотать, пусть жутики по видикам смотрят. А моя жизнь - только моя. И не ужасать она дадена, а поучать и научать. Это Егорыч как-то высказал. А я сейчас эту мысль присвоил. А раз не может никто мне в ней помочь разобраться, то и не зачем им знать о возникающих сложностях.

Что-то я загрустил. А грустить некогда, дел ещё столько!.. Подумать страшно.

Небо синее-синее. Высокое. Глубокое. Глянул сквозь берёзки на него... аж дух захватило. Непередаваемое зрелище. Сосёнки на фоне такого неба царицами кажутся. Стоят нарядные, высокие, стройные и вверху в синеву упираются. И почему я не художник? Такая красота пропадает! Хотя почему пропадает? Я ведь ею любовался. Может, ещё кто углядел. Сердцем порадовался.

Силами великими одаривает тебя природа, если ты умеешь к ней по-доброму относиться, если можешь смотреть на неё не как на сырьевой придаток, а как на нечто от тебя самого неотделимое.

Посидел, погрустил по-хорошему.

Ладно. Надо идти. Пойдём, Антоха. Экое ты, Антонище, чудище неуклюжее!

Как-то всё легко сегодня получилось. То есть уже не сегодня. Вчера. Два часа ночи, а посему завтра уже наступило. Либо сегодня, либо вчера, либо завтра, либо одно из трёх.

Всё, что было надо, приобрёл без особых проблем за один день. Даже всего за три часа. Главное было не привередничать и брать что дают. Дают - бери, а бьют - беги. Ну я и брал.

Хапнул листов железа толщиной по 10 миллиметров. Хватило бы для моих нужд и двух миллиметровых, но таких не было. И я взял, естесственно, то, что было.

Искал горбыль, а приобрёл вагонку. Жуть, что я вытворял сегодня. Там бутылку, сям две и лады. Платить, конечно, тоже пришлось. Но если бы не бутылочки с жидкой валютой, то... Страшно подумать, что было бы. Но за три часа я бы ни в жизнь не управился.

По-моему мужики вначале про себя, втихоря ухмылялись, когда предлагали вагонку вместо горбыля. Мол, сам видишь, чего нету, того, как говориться, нету. А мне что! Я возьми и согласись. Они там все с лица переменились. Ну прямо на лбу у каждого написано: "Сдурел мужик, что горбыль, что вагонка - всё равно!"

Всё равно я бы стал этот горбыль обтёсывать и строгать. А тут такое дело само в руки идёт. Экое счастье. И я, соответствуя своим последним принципам, воспользовался сложившимися обстоятельствами в полной мере.

Нечто подобное повторилось, когда я хватил листового железа. Мужики развели руками на мои вопросы о двух миллиметровом листе. Но жидкая валюта добавила им смётки и они предложили мне то, что у них есть. Я почесал затылок, а потом согласился. Ну чем оно хуже? Даже крепче будет. А это не так уж и плохо. Кроме того, тянуть с этим делом никакого желания не было. Тем более его затягивать.

Сегодня устрою себе выходной: рабочий день не более 10 часов.

Сна ни в одном глазу, а спать надо. Как я завтра, то есть уже, конечно же, сегодня вставать буду?

Всё. Ухожу, ухожу, ухожу.

Я ещё не ушёл. Отныне начинаю относиться к себе с ещё большим уважением, чем раньше. Заслужил, хвалю.

А вот теперь точно ушёл.

Как всё ладно вышло. Пол залил бетоном. Красота. Вольера - одно загляденье. Кайманов в ней содержать можно. Слонов бешеных выдержит. Разъярённый леопард не выберется. Вышло даже крепче, чем предполагалось.

К стенам и запоры соответствующие. Здесь я уж просто от всей души извращался. Не знаю зачем, изготовил шлюзовой тамбур с хитрыми замками. Делал и хихикал над собой. В открытую надсмехался.

Да! Несло меня, несло! Фантазия разыгралась! Руки расчесались! А может, я всю свою жизнь мечтал сделать подобный шлюз своими руками? Это как у Розенбаума: "Только грифу дано пальцев вытерпеть бунт." Бунт моей души только десятимиллиметровое железо смогло выдержать. А с гитарой я не в ладах, как, кстати, и с другими музыкальными инструментами. В смысле играть не научен. А посему про гриф ничего сказать не могу. Выдержал бы он или нет, не знаю. В чём и признаюсь. Каюсь.

Сегодня у подопечных моих новоселье. Выпустил. Бегают, принюхиваются, обживаются, суетятся. Ничего - привыкнут.

Соорудил им там подобие норы. Обнаружили и уже облюбовали. Всё то у нас хорошо. И поели тоже хорошо. Одно удовольствие смотреть было. Это тебе не дрозофилы какие-нибудь!

Ну что такое дрозофила? Это такая мушка, ма-ахонькая, по-латински Drosophila melanogaster прозывается. И не понаблюдать за ней толком, ни покормить... А здесь: кинул еду и смотришь, как они её уплетают. Аж за щеками исчезает и за ушами трещит. Сразу видно, что живы-здоровы и жизни рады.

А мне многого не надо. Другие рады - и я доволен. Теперь будем с ними жить душа в душу. Они будут тешить тело, а я разум. Только вот "Мыслю - значит существую" ко мне просьба не применять, я вам не голова профессора Доуэля. Мне окромя мыслительных процессов также усладу желудка подавай и возможность бицепсы и трицепсы размять, ну там ещё может кое-что.

Проснулся сегодня с лёгкостью необычайной. Открыл глаза и сразу же проснулся. Встал, включил радио. И словно оно ждало, что его включат, сразу началась песня в исполнении Александра Серова:

Хорошая песня. И спета с душой.

Нет ничего проще, чем испортить хорошую песню. И всё в ней будет отлично: и текст, и музыка, и голос у певца есть. Но не его это песня. Не вкладывает он в неё душу. И проходит эта песня мимо тебя, не задев никакой струнки, не пробудив никаких эмоций, никаких воспоминаний.

А вы попробуйте спеть посредственный текст, положенный на удовлетворительную музыку, да так, чтобы вас её ещё попросили исполнить. И не из простой вежливости, а действительно из желания её ещё раз услышать. Тут одного голоса мало.

Есть певцы просто-напросто лишённые голоса. Был одно время наплыв... Это я вам, как человек, напрочь лишённый музыкального слуха, говорю. Сейчас стали появляться исполнители с хорошо поставленными, я бы даже сказал, академическими, голосами. Поют старательно. Даже чересчур старательно. Но душа в их песне не светится. Это как в армии: либо ты поёшь правильно, либо тебя, вместе с ротой, конечно, награждают за отличное прохождение с песней.

Возьмите, например, Александра Малинина. Вот исполнитель, как говорят, от Бога. Всю душу свою в песню вкладывает... Любо-дорого послушать.

У меня с детства не было ни слуха, ни голоса. Любой подтвердит. В школе тройки по пению, да и те с натяжкой. Одно время затёрся в школьный хор. Хористам давали освобождение от уроков в дни репетиций. Это было довольно сильным мотивом для такого поступка.

Всё было просто отлично, пока я создавал видимость, что пою. Открывает щука рот, да не слышно, что поёт. Но стоило мне начать издавать звуки, которые я пением называл... Тут же обнаружили и попросили стоять либо молча, или же просто уйти из хора. Молчать, когда все поют, было выше моих сил, и я ушёл. С тех пор я в хоровых коллективах никогда не участвовал. Из принципа. (Да мне и не предлагали.)

Но в тот день на уроки я всё-таки не ходил!

Ну и фыркнул я только что. Чуть со стула не пал.

То же мне соседи. Между домами 5 километров непролазного леса. Сплошные дебри и буераки, колдобины и завалы. Но ближе его, в смысле расстояния, у меня никого нет. Разве что зверушки и пичужки лесные.

Хорошо всё-таки, что местность у нас не болотистая. Слякотно, конечно. Весна на дворе. Тает всё. Но это ерунда по сравнению с мировой революцией.