Андрей Стрельцов
- Ну что ты кипятишься, братец? - ответила ему особа женского пола с накинутой на плечи медвежьей шкурой и чем-то неуловимо похожая на Зевана. - И поосторожней с жестами, а то у меня, знаешь ли, нервы. И вообще, ты же сам этого хотел!
- Я порой сам не знаю чего хочу, откуда же тебе знать о моих желаниях? - гнев Зевана выплеснулся в виде удара посохом в пол.
- Что я не видела, какими глазами ты смотрел на эту девицу? - собеседница демонстративно чистила ножом ногти. - И вообще, ты меня благодарить должен, а не нотации читать!
- Благодарить? Тебя? Ты в очередной раз опозорила мое имя в моем же мире! Ты разрушила веру людей в меня! Ты обманом похитила оттуда девушку! Ты убила ее мужа! Ты оставила двоих детей сиротами! Ты!..
- Хватит читать мне мораль! - Рявкнула в ответ женщина. - Ты прекрасно знаешь, что я никого не убивала.
- Только потому, что Рэолу удалось вовремя увернуться. Ты желала его смерти. И ты прекрасно знаешь, что намерение приравнивается поступку. Забрав девушку, ты вылечила ее мужа?
- А зачем? Все равно они больше не увидятся и она не сможет проверить выполнил ли ты свои обязательства. Тратить на такое пустое занятие свои силы… Вот еще!
- Оглянись, Зевана! Твой путь устлан трупами и разрушенными мирами! Надо уже научиться ценить что-то еще, кроме своих прихотей! Ты портишь все, что я начинаю. Так больше продолжаться не может!
- Ха! И еще трижды ха-ха! Что ты можешь мне сделать? Неужели, милый братишка, ты поднимешь руку на свою шаловливую младшую сестренку?
- Хватит прикрываться моим старшинством! У нас разница всего в две минуты!
- Ты знаешь как это много - две минуты - для слабой женщины?
- Хватит паясничать! Твои шалости перешли все границы! Ты была неоднократно предупреждена, но продолжала свои козни. Я просил тебя, умолял, приказывал, ничто не вляило на тебя. Сейчас я поступлю по-другому.
Зеван вскинул над головой руки с посохом, и тотчас слепящий белый свет окутал его с Зеваной, растворив в себе окружающий их мир. Зевана застыла в той позе, в которой ее застал жест брата. Она была связана заклинанием и не могла пошевелиться.
И вот сквозь белый свет начали проступать контуры леса.
- Ты узнаешь этот мир, Зевана?
Прочитав в глазах сестры кроме ненависти еще и недоумение, Зеван продолжил:
- Это мой первый мир. Мой первый мир, который ты умудрилась испоганить своим вмешательством в самом начале становления. Люди, живущие в нем, называют его - "Земля". После твох проделок я отказался от него и он стал полигоном для молодых демиургов. Может, поэтому он развивается в крайне специфической манере. Но поскольку я его творец, то моя сила в нем превыше любой другой, а поэтому я сделал так, что ты будешь богиней в этом мире. Одной из множества. У тебя будут свои почитатели, храмы, святилища. Но со временем пыл и любовь к тебе у людей ослабнет, а вскоре и вовсе исчезнет, но ты все равно будешь находиться здесь. Отныне ты не сможешь путешествовать между мирами. Ты будешь находиться здесь до тех пор, пока этот мир не исчезнет. Такова воля моя! Как ты любишь говорить, за все надо платить? Час расплаты пришел.
- Ты же знаешь, что я не смирюсь! Я буду стараться разрушить твое заклинание и когда-нибудь я это сделаю! - закричала Зевана в бессильной злобе, как только к ней вернулась возможность двигаться и говорить.
- Вот тогда и побеседуем. Этот мир наполнен рабскими душами до самых краев, и ты сможешь насладиться их преклонением перед твоей особой. Может, тебе это еще и надоест. Дерзкие умы здесь крайне редки. И в этом тоже твоя вина. Пожни плоды своей деятельности в полной мере. А пока что у тебя есть не одна тысяча лет, чтобы подумать над своим поведением.
- Мы еще свидимся и, клянусь, тебе тогда не поздоровится! - гневно сверкнув глазами, Зевана скрылась в чаще леса.
Проводив сестру взглядом и тяжело вздохнув, Зеван вскинул над головой посох и со словами "а теперь самое сложное" растворился в белом свете.
Мечтания Иллариэль были прерваны стуком в дверь.
- Да, войдите, - баронесса поднялась с колен, отряхнула руки и поправила платье.
Дверь открылась и на пороге возник Зеван. "Нет, все-таки не Зеван, - подумала Иллариэль, - а кто-то очень на него похожий. Очень похожий. И у Зевана не было посоха."
- Здравствуй, Иллариэль. Я - Зеван.
Имя демиурга словно подхлестнуло уже почти забытые воспоминания баронессы и с совершенно не свойственной ей язвительностью Иллариэль осведомилась:
- Зеван? Я не так давно видела одного Зевана. Он был совершенно на тебя не похож. Или вас всех так зовут?
- Я понимаю, что в тебе сейчас говорят обида и горечь от пережитого обмана, но хотя бы попытайся меня выслушать.
- Как будто мне остается что-то другое!
Зеван пропустил возмущенную реплику своей невольной гостьи мимо ушей.
- Послушай, я бы мог сказать, что к совершившемуся с тобой совершенно не причастен, но я виноват, пускай и косвенно.
- Конечно, сейчас ты начнешь обелять себя и чернить кого тебе выгодно!
- Я просил тебя просто меня выслушать! Поверь, мне нелегко рассказать тебе о том, что… - Зеван замолчал в поисках слов, - я должен тебе рассказать. Здесь нет желания представить себя в лучшем свете. Мной движет исключительно чувство справедливости.
- Тогда ты просто верни меня к моей семье! - Иллариэль почувствовала расположение к этому новому Зевану. Он не пытался подчинить ее волю, а располагал к себе своей открытостью, детскостью и светом, лучашимся из глубины мудрых глаз.
- Я не могу этого сделать. По крайней мере сейчас.
- Почему?
- Я просто не знаю, как это можно совершить и не убить тебя при этом.
- Разве все настолько серьезно?
- Все гораздо серьезнее, чем ты можешь себе представить. И поэтому я в третий раз прошу тебя меня выслушать. Когда я закончу, ты будешь знать, что с тобой произошло на самом деле, в чем причины последних событий и каковы их последствия. Готова ли ты меня выслушать не перебивая? Если нет, ничего страшного, я подожду, пока ты отдохнешь.
- Я готова выслушать твою историю, о Зеван. Но сначала, может быть, мы перейдем в другую комнату. Здесь мне как-то неуютно.
Зеван, словно непонимая о чем идет речь, оглянулся по сторонам. Лоб его наморщился, но вдруг улыбка расцвела на его лице.
- Извини, я совершенно об этом не подумал, а если ты мне не подсказала, пожалуй, и не догадался бы вовсе. Тебе надо просто закрыть глаза и представить себе эту комнату такой, какой ты бы хотела ее видеть.
- Нет, в игры с закрыванием глаз я больше не играю! - уже начавшая оттаивать Иллариэль снова стала похожа на ежа, растопырившего во все стороны свои колючки.
- Подумай сама. Здесь мой дом. Здесь я сильнее, чем где-либо еще. Если бы мне было нужно что-то от тебя, я взял бы это, не прилагая усилий. Просто щелкнув пальцами, - Зеван щелкнул пальцами и за окном стало черно. - Или пошевелив бровью, - этот жест был сопровожден появлением звезд в заоконной темноте. - Или просто взмахнув посохом, - за окном снова возникла безбрежная белая равнина.
- Хорошо, что я должна делать? - у Иллариэль начали дрожать руки, и она обхватила себя за плечи.
- Просто представь, как должна выглядеть эта комната, чтобы тебе было в ней уютно. Я тебе немного помогу, и в дальнейшем ты сама сможешь изменять ее по своему усмотрению и без моего участия.
- Понимаешь, это комната для гостей, - Зеван счел своим долгом немного разъяснить ситуацию. - И все они, как ты наверное догадываешься, демиурги. У каждого свой вкус и они создают обстановку под свои личные пристрастия и привычки, кто-то любит цветы, кто-то ковры, а кто-то без ума от оружия, развешанного по стенам, и чучел, расставленных по углам. На всех не угодишь! И я как-то не подумал, что ты еще не совсем освоилась со своей новой сущностью. А теперь давай изменим комнату по твоему вкусу.
Иллариэль сделала все так, как объяснял ей Зеван. Она закрыла глаза и стала представлять, как бы ей хотелось изменить эту комнату, но перед глазами плыли бескрайние поля и виноградники Рэолварда, детская, где спокойно спала Тэу, спальня, в которой она провела с бароном самые лучшие свои ночи, и снова детская, в которой рос и набирался сил новорожденный Лаэр.
- Не волнуйся и не спеши, все получится. Начни с малого, не пытайся представить всю комнату целиком. Подумай, на чем ты хочешь сидеть, на чем спать, какого цвета должны быть стены. Потом домыслишь детали, - голос Зевана привел в порядок перепутавшиеся мысли баронессы.
Иллариэль попыталась представить стул. Не то чтобы это у нее совсем не получилось, но уж очень он походил на стилизованную картинку в книге, сидеть на нем было бы просто невозможно. И вдруг Иллариэль почувствовала, как в ее мысли вплелся разум Зевана и картинка сразу приобрела четкость и объем.
- Молодец, теперь подумай куда его поставить, - услышала баронесса и в ее голове возник четкий образ комнаты.
- Замечательно, теперь давай пойдем дальше, - прокомментировал Зеван успехи своей ученицы.
Так потихоньку при активной помощи Зевана Иллариэль изменила комнату по своему вкусу. В ней появилась мебель, живые цветы стояли на полу, подставках и полках, пол устилал пушистый ковер, потолок стал выше и изогнулся подобно арке, возле одной из стен возник камин и в нем уже трепетал одинокий язычок пламени. На камине стояли часы точь в точь такие же, как в столовой зале в замке барона: единороги, поднявшиеся на дыбы, поставившие передние ноги на циферблат и запрокинувшие головы. Стенам Иллариэль придала цвет и фактуру стен замка.
- Вот и славно, - похвалил Зеван успехи своей гостьи. - Ты, наверное, устала и голодна, да я и сам не прочь перекусить. Сегодня такое насыщенное утро! Если ты непротив составить мне компанию, то пойдем, - Зеван галантно предложил даме руку.
- А разве мы не можем позавтракать здесь? Тебе ведь наверняка несложно наколдовать еду? - Иллариэль не понимала, почему им надо куда-то идти. Ей уже нравилось находиться в своей комнате и пока что не хотелось ее покидать.
- Наколдовать я ее, конечно, могу, но насытит ли она тебя? Вот в чем загвоздка! Хотя нет, все немного не так. Я ужасно долго не общался с подобными тебе и уже отвык от необходимости объяснять азбучные истины.
- Так вот, ты хочешь, чтобы я "наколдовал еду"? Это сделать, действительно, проще простого. Но это будет иллюзия! С цветом, вкусом, запахом, тактильными ощущениями, с наполнением желудка и сытой отрыжкой, но все-таки иллюзия! Подобная пища не способствует поднятию сил и через некоторое, крайне непродолжительное время, ты уже снова почувствуешь голод, но гораздо сильнее, чем раньше.
- А по-другому разве никак нельзя? Вот этот стул - он же реальный. Я могу на нем сидеть, могу переставлять его с места на место. Или это все мне тоже только кажется?
- Очень верный вопрос! Да, действительно, можно создавать вполне реальные вещи, но все дело в том, что любое магическое, даже самое незначительное на первый взгляд действие, требует изменения энергетических потоков пространства. И эти изменения могут быть крайне губительными. Как любит говорить один из моих учителей, перо птицы, упавшее тебе под ноги, может произвести гром в дальних мирах! Поэтому без особой на то надобности мы никогда не прибегаем к своему искусству.
- А как же эта комната? Я наполнила ее разными реальными вещами! Разве это не противоречит тому, что ты только что сказал?
- Ты очень умная девочка и ты снова права. Но! Ты еще очень много не знаешь. Эта комната специальная. Она подключена особым образом к энергетическим потокам и замкнута сама на себя. Вся штука в том, что все в ней созданное, должно когда-нибудь исчезнуть. Может пройти не одна сотня тысячелетий прежде чем ты, например, откажешься от камина, но ты обязана будешь это сделать. Обычно проходит гораздо меньше времени. После того как камин восполнит энергетическую прореху в пространстве комнаты, ты можешь создать себе что-нибудь другое. Или снова восстановить полюбившийся тебе предмет обстановки. Эта комната не позволяет совершать глобальные материализации, поскольку ее энергетическая подпитка не бесконечна. Поэтому магическое творчество в ее пределах не может повредить окружающему миру. Подобной спецификой обладают все полигоны демиургов: надо же где-то учить молодежь истинному искусству.
- Опять я чего-то недопонимаю. Раз эта комната особенная, то почему ты не можешь сотворить настоящую еду?
- Ты плохо меня слушала. Все созданное в пределах полигона демиургов не может их покинуть. Как только будут пересечены границы полигона, сотворенная вещь исчезнет. Ты просто не сможешь вынести еду в своем желудке из этой комнаты! Стоит тебе выйти за порог - и ты снова голодна! Кроме всего прочего, сотворение еды отнимет у меня больше сил, чем ее традиционное приготовление на плите, в очаге или даже на костре. И еще, мне бы хотелось познакомить тебя со своей обителью и ее обитателями. Мой повар будет очень рад, когда ты похвалишь его стряпню. Это такой милый и забавный толстячок, - продолжал Зеван, уже ведя Иллариэль по просторным коридорам своего замка, - да ты сама его скоро увидишь!
Под объяснения Зевана и распросы Иллариэль демиург под руку с баронессой дошли до столовой. О скором приближении к ней Иллариэль догадалась задолго до того, как перед ее взором возникли дубовые двери искусно украшенные резьбой, изображавшей людей в какие-то, по-видимому, исторически важные моменты (часть фресок не походила ни на что когда-либо виденное баронессой). Еще за три поворота до этой двери Иллариэль почувствовала соблазнительные запахи, от которых у нее заурчало в животе.
Зеван легким прикосновением распахнул дверь, и они вошли в столовую.
- Вот это мой повар, Су Фэнь, - сказал демиург, представляя Иллариэль невысокому плотному человечку с желтым плоским лицом, суетящемуся возле стола. - Если у тебя возникнет необходимость в еде или добром совете, смело обращайся к нему. Дольше него в этом замке живу только я.
- Су Фэнь, Иллариэль - моя гостья. Какое-то время она будет жить в моем замке. Познакомь ее, пожалуйста, с окрестностями и прислугой.
- Почту за честь, господин, - от Иллариэль не укрылась раздраженная гримаса тенью промелькнувшая по лицу Зевана, когда Су Фэнь склонился в глубоком поклоне.
- Чем ты сегодня порадуешь нас? - Зеван помог сесть за стол гостье и сам устроился напротив нее.
В ответ на вопрос демиурга повар разразился тирадой на незнакомом Иллариэль языке. Зеван, выслушав Су Фэня, весело подмигнул ему.
- Ну что ж, приступим! Что вы хотите попробовать первым, баронесса?- демиург, казалось, был сама учтивость.
Иллариэль сидела в растерянности. Такого обилия и разнообразия блюд она еще никогда не видела, хотя ей приходилось устраивать у себя в замке званые вечера, и никто не жаловался на скудность угощения.
- Я бы порекомендовал попробовать всего помаленьку, - Су Фэню и Зевану льстило замешательство гостьи.
- Не стоит увлекаться каким-то одним блюдом, сколь бы вкусным оно вам не показалось, а то на другие сил не хватит, - Зеван наполнил тарелку Иллариэль мелко нарезанными кусочками мяса.
Демиург и баронесса приступили к трапезе. Зеван проявил себя галантным кавалером: стоило Иллариэль подумать, что неплохо бы было попробовать вон то блюдо, сильно смахивающее на муравейник, как Зеван уже подавал ей кусочек этого сооружения. Бокалы ее всегда были полны, а беседа легка и непринужденна. Иллариэль заметила, что во время обеда Су Фэнь ни на минуту не покинул столовую и стоял в сторонке, подпирая одну из многочисленных колонн.
- Что ты скажешь о таланте моего повара? - поинтересовался, сыто отдуваясь, в конце трапезы Зеван.
- Это странно, но я совершенно уверена, что не могу сказать, из чего были сделаны эти блюда. Это какие-то экзотические местные животные? - Иллариэль, шепча, придвинулась и наклонилась поближе к Зевану.
- Все из чего был сделан сегодняшний обед, тебе знакомо. Это были кабанчик, форель и куропатка.
- Не может быть! - удивление Иллариэль было неподдельным.
- Су Фэнь, моя гостья не верит, что ты готовил эти блюда не из огнедышащих драконов! - громко объявил демиург, за что Иллариэль посмотрела на него с укоризной.
- Это лучшая похвала для меня, госпожа, - сказал повар и с довольным выражением на лице покинул столовую.
- Почему он такой… - Иллариэль никак не могла подобрать нужное слово.
- Странный? - помог ей Зеван.
- Нет, не странный. Чудной какой-то. У нас, если не признают из чего сделано блюдо, то это величайшее оскорбление для повара. А он рад! Или делает вид, что рад?
- Он в самом деле рад. Су Фэнь выходец из довольно бедного мира. Большое население и мало пищевых ресурсов. Разнообразие составляющих питание продуктов заменялось разнообразием вкусов. Повара в его мире достигли виртуозного умения изменять вкус казалось бы обычного блюда, - Зеван помог Иллариэль встать из-за стола.
- Сейчас я провожу тебя в комнату. Мне надо удалиться… на некоторое время, - в речи Зевана чувствовалась неловкость.
- А как же мое возвращение?
- Я понимаю, что тебе не терпится оказаться дома. Поверь мне, я всем сердцем желаю твоего возвращения и воссоединения с семьей, но в данный момент ничего не могу с этим поделать. Мне нужно посоветоваться с знающими людьми. Как только я вернусь, мы с тобой обо всем поговорим. Обещаю. Сейчас же тебе надо отдохнуть и набраться сил.
- Я вовсе не устала, - Иллариэль не пыталась скрыть своего огорчения.
- И тем не менее. Я не могу остаться с тобой. Если я не вмешаюсь, погибнут люди. Сотни тысяч ни в чем не повинных людей. Потерпи немножко.
- Разве решить проблему спасения этих многочисленных людей проще, чем вернуть одну единственную женщину к мужу?
- Ты даже не представляешь насколько проще!
- Хорошо. Я дождусь твоего возвращения. Только у меня есть один вопрос.
- Да?
- Мне обязательно находиться в этой комнате или я могу походить по замку, выйти во двор?
- Конечно! Ты не пленница, ты - гостья и вольна делать все, что тебе заблагорассудится. В пределах разумного, конечно. Су Фэнь тебе поможет. Ты знаешь, где его найти, если что. Впрочем, если он тебе понадобится, просто дотронься рукой до стены в любом месте и мысленно позови его по имени. Он тебя найдет.
- Мистика, как сказал бы мой муж, - с озадаченым видом произнесла Иллариэль.
- То ли еще будет, - как-то нерадостно вздохнул Зеван и ушел.
Иллариэль осталась в комнате одна. Сейчас она чувствовала себя в ней вполне удовлетворительно. Если отвлечься от бескрайней белой равнины за окном, то было даже уютно. Чувствуя прилив сил и желание проверить, научилась ли она чему-нибудь, Иллариэль решила попытаться изменить вид за окном. Зажмурив глаза, баронесса начала представлять как растет трава в поле, как пестрят цветы, порхают бабочки, деловито жужжат шмели и пчелы, как летят птицы в высоком голубом небе, как журчит ручеек и весело плещется в нем мелкая рыбешка.
С замиранием сердца Иллариэль открыла глаза и испытала жуткое разочарование. Вид за окном уже не представлял собой бескрайнюю белую равнину, но и на то, что она хотела, тоже не был похож. За окном простиралось нечто. Подобное нечто частенько выходило из-под шаловливых ручонок Тэу, когда она рисовала разноцветными красками.
Иллариэль попыталась вернуться к изначальному виду, но ей удалось только лишь немного приглушить буйство красок за окном.
- Ты умница, ты все можешь, у тебя все получится, - попыталась успокоить себя Иллариэль. - Попробуем постепенно, коль уж сразу не получается.
Приняв решение, Иллариэль снова принялась творить вид за окном. Сначала она представляла поле, пока оно не стало достаточно живым перед ее мысленным взором, затем небо, а потом не спеша населила их живностью. Закончив работу, Иллариэль начала уговаривать себя посмотреть, что же у нее получилось. Ей не хотелось снова испытать разочарование. Набравшись сил она приоткрыла глаза и посмотрела на свое творение сквозь ресницы. То что предстало ее взору, заставило ее сморщить носик и с силой хлопнуть ладошками по бедрам.
- Ну что же это такое!
На этот раз за окном были и поле, и небо, и ручеек, и бабочки, но не было во всем этом разнообразии жизни. За окном висела довольно посредственно исполненная статическая картина со стилизованными изображениями. Иллариэль посмотрела немного на свое творение, махнула рукой и пошла знакомиться с замком.
Бродя по бесконечным коридорам, Иллариэль вспомнила, с каким трудом она привыкала к замку Рэола. Но то, с чем она столкнулась сейчас, настолько превосходило все строения, ею доселе виденные, как замок мужа - ее прежнюю халупу. Вновь Иллариэль испытала чувство страха перед бескрайним пространством разделенным стенами и лестничными маршами. Ей захотелось припасть к груди мужа и выплакаться. Ей было так одиноко и страшно в этом огромном замке, что, несмотря на все прилагаемые усилия, Иллариэль расплакалась.
- Не плачьте, госпожа, - чья-то теплая мягкая рука легла ей на плечо.
С трудом совладав со слезами, Иллариэль обернулась и увидела Су Фэня.
- А я вот… заблудилась, - испытывая неловкость за свое состояние, произнесла Иллариэль.
- Вы хотите попасть в какое-то конкретное место, госпожа? Или просто знакомитесь с замком? - Су Фэнь был предельно вежлив и почтителен.
- Су Фэнь, пожалуйста, не называй меня госпожой, - Иллариэль чувствовала глубокую симпатию к этому толстячку. - Я была бы вам очень признательна, если бы вы вывели меня к моей комнате.
Повар поклонился и стал показывать дорогу старательно держась на полшага сзади и справа от Иллариэль.
- Скажите мне, Су Фэнь, есть какое-нибудь правило, чтобы не заплутать в этом замке? Ну там, все время держись за стену левой рукой и обязательно выйдешь в центральную залу. Или что-нибудь подобное? - несмотря на разнообразные ухищрения Иллариэль, толстенький повар продолжал катиться на избранной им дистанции.
- Конечно, госпожа. Надо четко представлять куда ты направляешься. Иначе, очень легко заблудиться, что с вами и произошло, госпожа.
- Я же просила не называть меня госпожой! В этом замке ты гораздо важнее меня.
- Ты гостья моего хозяина, госпожа, - весь облик Су Фэня говорил, что этого вполне достаточно.
- Вот мы и пришли, госпожа, - Су Фэнь остановился возле одной из дверей, ничем не отличающейся от тех, что остались позади. - Если вы хотите еще куда- нибудь пойти, я покажу вам дорогу, госпожа.
- Спасибо большое, Су Фэнь, но я сегодня достаточно походила, - дождавшись когда звуки шагов повара стихнут, Иллариэль, как была в одежде, взобралась на кровать.
"Боже! - думала она, раскинув руки и глядя в потолок над собой. - Чем я провинилась перед тобой, что мне приходится быть вдали от любимых людей? Разве это справедливо? Бедный Рэол: сначала смерть одной жены во время родов, затем загадочное исчезновение другой сразу же поле них. Так и с ума сойти недолго! Как там мои малыши? Чем Ксао кормит Лаэра? Наверное, ищет кормилицу. Странно, а молока у меня совсем нет и не болит ничего, будто и не рожала. Рэол, любимый мой, как я тоскую по тебе. Мне плохо здесь без тебя! Скорей бы уж Зеван вернулся. А Тэу уже спит. Сопит носиком, руки раскинула в стороны, будто хочет обнять кроватку." Мысли Иллариэль путались, перескакивали с одного на другое, повторялись и причудливо переплетались до тех пор пока сон не смежил ее веки.
- Хорошее сено будет в этом году, - сказал Рэол, целуя жену в лоб.
- Я люблю тебя, муж мой, - Иллариэль обняла мужа руками.
- И я тебя люблю, Иллариэль, - вторил ей Рэол и наклонился, чтобы поцеловать ее в мягкие теплые губы.
Вдруг холодный ветер прошелся по полю, исчезли дети и бабочки. Иллариэль стало страшно, и она посмотрела на мужа ища поддержки.
- Я люблю тебя, Иллариэль, - произнес Рэол и преобразился в Зевана.
Баронесса вскрикнула и отшатнулась от того, кто несколько мгновений назад был ее мужем.
- Я любю тебя, Иллариэль! - произнес Зеван и раздвоился.
- Я люблю тебя, Иллариэль! - произнесли Зеваны и снова раздвоились.
Так продолжалось снова и снова, раз за разом, до тех пор, пока Иллариэль не оказалась плотно окружена абсолютно одинаковыми Зеванами, чистящими ножом ногти. Вокруг нее были только Зеваны, двигающиеся как отражения в зеркале, и бескрайняя белая равнина. Иллариэль начала метаться в круге, пытаясь вырваться на свободу, но глаза демиургов отбрасывали ее обратно в центр.
- Я люблю тебя, Иллариэль! - произнесли Зеваны и заполонили собой все пространство на сколько хватало глаз.
- НЕТ! - закричала Иллариэль…
- Это ж приснится такое! - с облегчением произнесла Иллариэль вслух.
Попытка снова уснуть не увенчалась успехом. Сон не приходил. Только стоило ей закрыть глаза, как перед ней возникала бескрайняя белая равнина, заполненная Зеванами. Поняв, что сейчас уснуть ей вряд ли удастся, Иллариэль решила перекусить. Зная, что вряд ли ее кто-нибудь ожидает на кухне, баронесса надеялась найти хоть что-нибудь съедобное самостоятельно.
Наскоро поправив на себе одежды и соорудив некое подобие прически, баронесса направилась на поиски кухни. Выйдя в коридор, Иллариэль огляделась. Во все стороны тянулись совершенно одинаковые стены, со столь же одинаковыми дверями в них. Иллариэль вначале растерялась, но вспомнив совет Су Фэня и вид двери в столовую, уверенно потопала в направлении, которое, как ей казалось, вело в к цели. И действительно, вскоре Иллариэль вышла к двери, украшенной резьбой. Собрав силы, чтобы открыть эти высокие и массивные ворота, Иллариэль подступила к ним, но только стоило ей коснуться их, как створки распахнулись.
- Добро пожаловать к нашему шалашу! - вот уж кого-кого, а Зевана увидеть здесь в такой час Иллариэль никак не расчитывала.
- Я чертовски проголодался, совершая подвиги и добрые дела, которые впоследствии переврут и припишут мифическим личностям, - Зеван выглядел очень довольным. - Присоединяйся ко мне, еды хватит на десяток едоков, и мне нужна помощь, чтобы расправиться с ней поскорей.
- Ты себе даже не представляешь, какое это хлопотное дело быть ответственным за полигон демиургов, - продолжал Зеван, ухаживая попутно за гостьей. - Молодежь вытворяет совершенно непотребные вещи. Одному мальчугану захотелось насладиться почитанием людей, издревле населяющих данный полигон. Ему в голову не пришло ничего лучшего, чем создать демонов. Он их создает и заставляет нарушить спокойствие людской жизни. Когда благоденствие прекращает свое мягкое течение по реке времени (правда, хорошо сказал?), люди прибегают к нему и просят избавления. А юнцу того и надо. Он эффектно вышибает дух из нескольких своих творений. Люди в восторге. Демоны в полном непонимании и гневе. Они делали то, что их просили, и за это их истребляют на потеху праздной публике! "Что делать, - задумываются они, - чтобы вернуть прежнее расположение своего создателя?" А поскольку этот балбес создавал их с целью разрушения и наделил несколькими сверхвозможностями, чтобы люди ненароком сами с ними не справились, то, конечно же, они затевают военные действия. "Истребить конкурентов!" - кричат они. Малые набеги сменяются большими, грабежи и кражи - разрушением сел и деревень. По всей стране разруха, голод, болезни, мор... Были бы, кабы не ваш покорный слуга, - Зеван картинно поклонился, чуть привстав со стула и приложив правую руку к сердцу.
- Я отслеживаю ситуацию во всех своих мирах. Мое правило - не вмешиваться, но бывают крайние случаи, когда без моего участия ситуация может обернуться гибелью мира. Так было и в этот раз. Я не преувеличивал, когда сказал, что речь идет о сотнях тысяч людей. А этот самодовольный юнец решил, что справится своими силами! Он додумался до того, чтобы свести армии людей и демонов на поле боя. Демонов было немногим меньше, но сила одного из них равнялась десяти человеческим. Люди убеждали себя в будущей победе исключительно благодаря присутствию этого сорванца на их стороне. Такие дела. Если этот божок не вмешивается - людей вырезают, если вмешивается - в этом мире остаются только камень и песок. В любом случае ничего хорошего не происходит. Я не мог этого допустить. Мое появление в центре поля боя произвело сильное впечатление на обе враждующие стороны. Может, потому, что я был аж синий от гнева, а может, потому, что молнии летели от меня во все стороны, - увлекшись описаниями Зеван поперхнулся и закашлялся. Иллариэль постучала демиурга по спине.
- Говорила же мне мама, не болтай за столом! Но как тут удержаться? - прокашлявшись, Зеван немного поубавил экспрессии своего повествования.
- Самое простое, что пришло мне в голову, - нейтрализовать заклинание, создавшее демонов. Это было бы сущим пустяком, если бы не одно "но". Демоны пошли против своего создателя, а следовательно, вышли из-под власти создавшего их заклинания, не в полной мере, конечно. Но я ведь не начинающий демиург, а Хранитель Полигона! Я создаю контрзаклинание. Но из-за описаных трудностей, оно не уничтожает демонов, а переводит их в статус иллюзии первого уровня, то есть, говоря человеческим языком, демоны теперь стали иллюзией, воспринимаемой исключительно зрительно. Навредить никому они уже не в силах. Вот, казалось бы, и все. Но! Демоны, чувствуя неладное в своем состоянии, решают сдаться и вернуться к своему творцу. Это-то их и доконало. Как только они стали снова удовлетворять условиям создавшего их заклинания, так в тот же миг мое контрзаклинание отправило их в небытие. Так происходила на самом деле битва Курукшетра. И не верь никому, кто будет убеждать тебя в другом течении событий.
- Су Фэнь просто волшебник! Добиться такого вкуса от фазана! Он называет это блюдо "Хвост черной обезьяны". Шутник! Так вот о битве. Демоны вернулись в свое исходное энергетическое состояние. Люди, отделавшись синяками и вывихами, героями вернулись домой и с гордостью рассказывают теперь родне и соседям о своих ратных подвигах, демонстрируя полученные увечья.
- А что будет с тем молодым демиургом? - наконец-то смогла вставить слово Иллариэль.
- Я полагал, что случившееся само по себе дало ему хороший урок, но Совет Учителей Демиургов решил взяться за его перевоспитание.
- Что это значит?
- Это значит, что на его голову ежедневно будут выливаться тонны сахариновой морали и он возвращается на первую ступень ученичества. В общем, ему сейчас не позавидуешь.
- М-да, такие дела. А теперь пора баиньки, - Зеван зевнул, прикрыв рот рукой. - Иллариэль, давай поговорим о тебе и проблемах, с тобой связанных, завтра. Сегодня я очень устал. Да и поздно уже, - и, заручившись молчанием Иллариэль, добавил. - Встретимся за завтраком. Спокойной ночи.
Добравшись до своей комнаты, Иллариэль упала на кровать и забылась сном без сновидений, глубоким и темным, как бездонный колодец.
Утром следующего дня Иллариэль проснулась от стука в дверь.
- Кто там? - баронесса одним движением оказалась перед зеркалом. - Войдите!
- Завтрак готов, госпожа, - возник в дверях Су Фэнь, сопровождая свое появление традиционным поклоном. - Демиург просил вас составить ему компанию.
- Я уже почти готова, Су Фэнь, через десять минут выхожу.
- Нет особой нужды так спешить, госпожа. Демиург завтракает в половине десятого.
- Раз так… - Иллариэль неопределенно повертела рукой в воздухе. - Я приду туда к этому времени.
Баронесса увидела в зеркале, как Су Фэнь поклонился и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
"Какой же он странный! - вновь подумалось Иллариэль. - Зеван утверждает, что после него Су Фэнь самый могущественный человек в замке, а тот зовет меня госпожой!" Размышляя о роли Су Фэня в замке и его судьбе, Иллариэль совершала утренний туалет. Она тщательно приводила в порядок свое платье, в котором проспала всю ночь, свое лицо, на котором стали появляться следы пережитых событий в виде мешков под глазами, и свои волосы, которые сейчас больше походили на беспорядочную копну. Закончив приготовления, Иллариэль придирчиво осмотрела себя в зеркале и осталась довольна.
- Теперь можно и на люди появиться, - вынесла свой вердикт баронесса. - Интересно, а который час?
За всеми приготовлениями Иллариэль совершенно забыла о времени. Услужливое сознание, которое претерпело за последние дни значительные изменения, тут же нарисовало часы, проявившиеся в воздухе и сквозь которые просвечивала комната. В другой раз Иллариэль удивилась бы, но сейчас, когда с ней произошло столько всяких неожиданностей, она просто приняла произошедшее как должное. Часы показывали четверть десятого, и оставалось достаточно времени, чтобы неспеша дойти до столовой. Еще раз осмотрев себя в зеркале, Иллариэль отправилась на завтрак.
В этот раз она преодолела путь до столовой с меньшим числом поворотов. "Дело мастера боится," - усмехнулась Иллариэль и вошла в залу.
- А вот и наша гостья! - Зеван прервал свой разговор с Су Фэнем и препроводил Иллариэль к столу. - Я приношу свои извинения, за вчерашнее многословие. Возможно, я тебя утомил.
- Нет, что вы, сударь! Было очень интересно послушать, - Иллариэль не смогла удержаться от сарказма.
- Я виноват и постараюсь искупить свою вину, - Зеван безоговорочно принял правила игры.
- Ваша вина столь велика, сударь, что столетие, проведенное в чистилище, не выправит и сотой доли ее.
- Я буду стараться и, быть может, мои пот и слезы смягчат ваше сердце, госпожа?
- Вы что сговорились называть меня госпожой? - вспылила Иллариэль. - Терпеть не могу этого обращения. А от вас обоих, - гневный взгляд баронессы скользнул по Зевану и Су Фэню, - слышать подобное сродни издевательству!
- Хорошо. Снова будем предельно серьезными. Иллариэль, мне о многом надо с тобой поговорить. Я не буду сейчас вдаваться в детали. У меня есть предложение. Сейчас мы завтракаем и направляемся в библиотеку, где обо всем спокойно побеседуем.
Иллариэль молча кивнула и принялась за трапезу. Она старалась не спешить, она не хотела показать своего нетерпения, но мысли о том, что она скоро может оказаться дома, подталкивали ее, и пища исчезала с ее тарелки с непередаваемой скоростью.
Вскоре баронесса наелась и, томясь, стала ждать, когда же Зеван будет готов к продолжению беседы.
- Что ж, я готов, - Зеван поднялся из-за стола.
Взяв Иллариэль под руку, демиург направился в библиотеку. Вскоре перед ними возникла дверь, как две капли воды похожая на дверь в столовую. "Вот только резьба, пожалуй, другая," - решила Иллариэль. Библиотека своим размахом поражала воображение. Стелажи стояли вдоль стен, стелажи пересекали зал, на каждом свободном пятачке ютился стол и везде были книги, сотни книг, тысячи книг. Такого Иллариэль еще никогда не видела.
- Это что, здесь только самое необходимое. У меня есть специальное хранилище, так вот оно в сотни раз превосходит все, что ты здесь видишь. Но это все пустяки, и пусть тебя это не тревожит. Давай присядем. - Зеван аккуратно очистил один из столов от книг.
Баронесса и демиург сели друг напротив друга. Иллариэль ждала, а Зеван нервно барабанил по крышке стола длинными ровными пальцами. Воцарилось неловкое молчание.
- Как тяжело говорить, - пробормотал Зеван, качая головой, и вдруг резко поднялся на ноги. Иллариэль с недоумением смотрела на демиурга, меряющего пространство шагами.
- Что-то не так? - с тяжелыми предчувствиями поинтересовалась она.
- Да все не так, Иллариэль. Я не знаю, как тебе сказать об этом… - Зеван застыл в дальнем углу, стоя спиной к собеседнице, и вдруг резко развернулся и быстро подошел к столу, сел и, глядя прямо в глаза, сказал. - Я люблю тебя, Иллариэль.
На баронессу стало страшно смотреть: весь ее цветущий вид сразу куда-то исчез, глаза наполнились слезами, задрожали губы и подбородок.
- Значит все слова о помощи - обман? - выдавила она из себя.
- Я прошу тебя об одном. Не суди меня, пока я все не расскажу. Все так запутано… Но я не могу тебе лгать! Просто выслушай. Потом скажешь все, что захочешь. Хорошо? - дождавшись кивка Иллариэль, Зеван продолжил.
- Я каждый год наблюдаю за Днем Молодого Вина. Мне стоило немалых трудов, чтобы укоренить у вас этот праздник. Мне нравится, когда люди веселятся. У вас же было все кроме праздников. Труд целый год. Весной посев, летом обработки всякие, осенью сбор урожая, зимой подготовка к посеву. Вы совершенно не умеете отдыхать. Вернее, не умели. Я дал вам один праздник. Затем вы сами добавили к нему еще: танец давильщиц и сезон свадеб. Глядя на то, как вы веселитесь, я отдыхаю душой. Но это так… вступление.
Ох уж эта сестра! Она младше меня на две минуты и всегда старалась прикрыться за моим старшинством. Тем не менее, она почему-то считала, что лучше меня разбирается в моих желаниях и стремлениях. Она чуть ли не с младенчества пыталась опекать меня и предвосхищать события.
Надо прямо сказать, ничего хорошего в этом не было! Стоило мне захотеть яблоко, например, как она тут же протягивала его мне. Прикрываясь заботой обо мне, она не стеснялась залезать в мои мысли и мечты. Своим вмешательством она подавляла меня. Я убегал, прятался, но даже в самых далеких уголках нашего сада Зевана находила меня. Зевана - так родители назвали мою сестру.
Мы росли, взрослели, изменялись, но только Зевана никак не хотела расстаться с вмешательством в мою жизнь. Ее забота переродилась в ревность. Я просил ее, умолял, приказывал, даже пытался подкупить - все напрасно. Во время учебы она отгоняла от меня всех девчонок. Она распространяла обо мне разные мерзкие слухи, из-за которых мне было стыдно показаться на люди. Я прослыл затворником и нелюдимом. Зевана же всегда была в центре внимания. Я был лучшим учеником, она же с величайшим трудом удерживалась в группе середнячков.
И вот наступил день, когда мне выделили… планету. Планета эта не была ничем примечательна, разве что выдающейся вулканической деятельностью. Мне дали ее и сказали: "Твори!"
Не многие из нас добиваются такой чести, а в моем возрасте - это было уникальным событием. Не без гордости за себя сообщу, что до сих пор единственное. Тем не менее я не кинулся очертя голову воплощать свои мечты в жизнь. Я засел за книги и конспекты. Я твердо решил для себя, что этот мир будет лучшим из всех когда-либо созданных.
Самое сложное в творении мира - это его концепция. Ты должен сначала понять и полностью представить все, что ты хочешь получить в конце своего процесса творения. Нельзя создавать и уничтожать бесконечно. Творение должно быть единовременным. Иначе будут истощены окружающие энергетические источники, что крайне губительно скажется на молодом мире. Есть, конечно, разные уловки, чтобы не утомлять себя творением, но в них главным является невозможность уничтожить созданное. На самом деле ни один даже самый пропащий демиург не уничтожит свое творение. Рука не поднимется. Другое дело незваные гости! Но о них позже.
Я работал с первоисточниками, когда меня вызвали в Совет Учителей Демиургов. Там мне популярно объяснили, что я должен немедленно начать творить и что на все про все у меня только три дня. Иначе эта планета останется такой, какая она есть на данный момент. Это довольно сложно объяснить, но здесь главную роль сыграли глобальные энергетические потоки, через один из которых проходила на данный момент эта планета. Без подобных потоков миротворчество невозможно. Демиург исчерпает себя, так и не успев создать ничего путного.
Вернувшись, я в тот же день начал творить. Зная сроки, меня ограничивающие, я не спешил без меры и, прежде чем приступать к делу, все тщательно продумывал. К исходу третьего дня на месте планеты, заполненной вулканами разной величины и силы, возник мир, в котором росли леса, простирались поля, неспешно катили волны моря и океаны, клубились и перились облака в высоком голубом небе, горы завораживали своей значительностью, летали птицы, порхали и ползали насекомые, бегали звери. А главное, в этом мире были люди.
Какое-то время я наслаждался своим творением. Все в нем было прекрасно. Мир, тишина и покой. Но вскоре, когда я отдохнул после акта творчества, все это перестало мне нравится. Я хотел создать этот мир и я создал его. Я хотел населить его и я его населил. Я хотел восполнить пробел в общении, но вот этого я не получил.
Люди получились какими-то ненастоящими. Они ни к чему не стремились, ничего не хотели, ничего не желали, кроме удовлетворения необходимых функций организма. "Разве ты этого хотел?" - спросиля я себя. Конечно, нет! Я хотел создать их по образу и подобию своему. Но вот это у меня и не получилось. Хоть внешне они были похожи на то, что мне было надо, их внутреннее содержание отличалось от него, как небо и земля.
Я хотел сделать людей дерзкими, но они раболепствовали. Я хотел чтобы они ценили ум, честь, чувство долга, совесть, красоту, наконец, но они опошляли эти понятия и смеялись над ними. Главное для них были власть и сила. Потом к ним добавились еще и деньги.
Это было ужасно. Первое творение и такой провал! Я пришел к своему учителю и буквально выплакал ему свое горе. Он меня утешил, не совсем, но по крайней мере, я стал способен соображать. Он мне объяснил, что у всех случаются ошибки и даже у более матерых демиургов, чем я. Чужие ошибки меня мало утешили, но он мне намекнул, что не стоит вырубать лес из-за одного сухого дерева.
Я вернулся к себе и снова засел за книги. Эти месяцы я вспоминаю с содроганием. Даже первый год обучения не был столь ужасен, а ведь больше половины ломается именно в этот период. Каждый житель моего родного мира имеет от рождения потенциал творить миры, но лишь десятая часть становится демиургами, и лишь десятая часть от их числа практикует. Больше одного мира творят вообще единицы. Все дело в обучении, в последующей ответственности. Это отнимает много времени и сил. Практически все время и все силы.
Но это так, лирическое отступление. На чем я остановился? Да! Я вернулся к себе и засел за книги.
И я нашел способ все исправить! По крайней мере мне так казалось. Я даже сейчас уверен, что не вмешайся Зевана, все бы удалось. И мой первый мир не стал бы полигоном демиургов, а я его Хранителем.
Я создал Древо Познания. Это Древо очень походило на обычную яблоню Собственно, оно ей и являлось за одним маленьким исключением. На плоды я наложил заклинание. Заклинание Познания, увеличивающее в разы во всем человечестве основные чувства, двигавшие вкусившего от плода, его эмоции, его желания.
Я создал Древо Познания и наказал людям не есть его плодов. Я надеялся, что найдется хотя бы один человек, который проявит достаточно самостоятельности, дерзости и жажды познания, чтобы нарушить мой запрет. Я был готов ждать. Я приготовился ждать. Что меньше всего меня волновало, так это сколько им, то есть людям, потребуется времени на такой решительный шаг.
Но я совсем забыл о своей сестрице. За ее посредственные успехи в учебе ей не грозило получить лицензию на творение собственного мира. Подобное обстоятельство тем не менее не лишало ее возможности перемещения между мирами и обладания некоторыми магическими способностями. Хоть и посредственно, но она окончила основной курс.
И вот Зевана является в мой мир. Вникает в мои планы и, хотя ее никто об этом не просил, решает помочь. Она, видите ли, не может ждать и не может видеть, как я страдаю в томительном ожидании. Да кто ей сказал, что я страдал! Она решает, что ни к чему ждать, если можно сделать так, чтобы люди отведали плодов с Древа Познания в ближайшие минуты. Мое отношение к ее плану она игнорирует. Игнорирует она и прямой запрет на вмешательство в мой мир и мои дела.
Но об этом я узнал немного позже, а в то время был уверен, что она прислушается к мнению старшего брата. При беседе она со всем соглашалась. "Да, это твой мир, тебе виднее!" - говорила она. Мне бы следовало ее выставить за пределы своего мира сразу, как только она появилась в нем, но я проявил непростительную неосмотрительность и добросердечность. Я считал, что время исправило ее. Поступи я тогда жестче, ты бы сейчас жила со своей семьей, а я был бы для тебя всего лишь абстрактным понятием.
Но вернемся к сестре. Она дождалась, пока я занялся неотложными делами, и явилась к ближайшему Древу Познания. Явилась в обличьи, надо сказать, довольно симпатичной аборигенки. Она влюбила в себя проходящегомимо юношу: всего лишь немного внушения. Затем уговарила разделить с ней трапезу. Надо ли говорить, что на обед у них был плод с Древа. То ли под влиянием ее красоты, то ли под воздействием гипноза, то ли от того и другого вместе, но этот оболтус откусил от плода. В этот момент сработала система оповещения, я узнал, что кто-то вкусил Познания и полетел туда, что есть сил.
Через несколько секундя уже был на месте. Каково же было мое удивление, когда я застал там Зевану. Тем не менее, я решил сосредоточиться на юноше. Я спроосил его, ел ли он плод с Древа. Вначале он мялся, а затем ткнул пальцем в Зевану, заявил, что это она его заставила и скрылся среди деревьев, мелькая пятками. Я гневно воззрился на сестру, на что она пожала плечами, мол, бывает, ничего не поделаешь. А вслух сказала, что я получил то, что хотел. Плод надкушен.
От обиды я просто взревел. Я рвал и метал. Зевана, чтобы не попасть под горячую руку сбежала из моего мира. Я бесновался, другого слова не подобрать, несколько дней. Когда я успокоился и немного пришел в себя, то был поражен масштабами учиненных мной разрушений. Часть земель ушла под воду, ось вращения планеты наклонилась и вместо ровного климата возникли довольно значительные сезонные изменения, о мелочах вроде огромных пустынь и бескрайних болот, пожалуй, и говорить не стоит.
Я сел и зарыдал. Я не стеснялся плакать. Нет! Все мои планы были разрушены. Я вложил в заклинание Познания все свои силы и знание, и оно сработало. Мало того, оно сработало именно так, как и задумывалось. Кто мог предполагать, что моя сестрица вмешается в столь неподходящий момент. Благодаря запущенному заклинанию Познания, все люди населяющие этот мир наполнились страхами: они стали боятся всего нового, стали бояться ответственности и, вдобавок ко всему этому, они получили безвольность. Надо ли говорить, что мужчины этого мира стали, как это у нас называется, подкаблучниками. Везде и во всем они стали полагаться на мнение женщин! Мир встал на колени!
Я решил отказаться от своего творения. Я потерпел полное поражение. Изменять что-либо в этом мире я не мог, да и не хотел. Я не хотел иметь с ним и населяющими его людьми ничего общего. Я пришел в Совет Учителей Демиургов и сказал им о своем отказе от мира. Они мне не позволили снять с души этот груз. Они сказали: "Хорошо, ты не хочешь работать с этим миром - пожалуйста, не надо, мы сделаем его полигоном демиургов, у нас как раз нехватка подобных мест, но ты должен следить за сохранностью полигона, чтобы молодые и неопытные демиурги не превратили его в пустыню". Так я и стал Хранителем.
- Самое непосредственное. Кроме всего прочего, мне хочется, чтобы ты знала, как происходили некоторые события на самом деле. Это поможет тебе в будущем определять, где правда, а где ложь. Люди любят все приукрашивать. Люди не любят выглядеть плохо в исторических манускриптах. Из-за желания оправдать себя и своих предков они придумывают страшного бога карателя, змея искусителя, проклятие демиурга. Себя же они описывают беленькими, светленькими и непорочненькими. Они не хотят задуматься, что то проклятие о котором они все время твердят, сами наслали на свою голову. Хотя… не без помощи моей сестрицы.
Я спустился на Землю. В то время царствовало несколько могучих династий, управлявших достаточно мощными империями. Я выбрал одну из них. Причиной моего выбора было то, что ее правителем был старик преклонных лет. Дело было даже не столько в нем, сколько в его ребенке: забавном мальчугане лет семи. Этот парнишка и решил мой выбор в пользу этого правителя.
Так вот, я являюсь перед этим царем и предлагаю ему власть. Власть над всем миром и процветание его династии. Все бы было хорошо, кабы не одно условие. Взамен на это я требую жертвы. Кровавой жертвы. Ужасной жертвы. Я требую жизнь его сына.
Я думал, что после моих слов проклятия посыпятся на мою голову. У меня и сейчас руки дрожат, как я об этом вспомню. А тогда… Я всегда был против жертвоприношений, но в этот раз решил убить двух зайцев: заставить их отказаться от подобного проявления любви к создателю, то есть мне и подтолкнуть на бунт против меня.
О, сколько я выстрадал, сколько всего я перенес с этими людьми! Может, отчасти виной всему были частые действия молодых демиургов, а может, еще что-то, но я никак не мог объяснить обитателям Земли, что по крайней мере глупо требовать благосклонности у матери, преподнося ей зверски убитое ее дитя. Убивали они действительно зверски. Вынуть сердце, есть дымящуюся кровью печень, раскатать кишки по алтарю - вот немногое из их крайне богатого арсенала убийств. Все мои способности оратора были бессильны перед их тупостью и жаждой крови.
И вдруг я иду против своих прежних требований! Каюсь, я в очередной раз недооценил их раболепие. Мне казалось, что предложение дать сытому корочку хлеба в обмен на обе его руки достаточно дикое, чтобы заставить их задуматься хоть на секунду. Так нет! Этот старый осел выслушивает мое предложение, хватает сына в охапку и тащит к ближайшему жертвенному камню. Я никак не мог поверить своим глазам! Я до сих пор не представляю, что может двигать человеком, чтобы он пожертвовал своим единственным ребенком исключительно ради наживы, только чтобы потешить свою непомерную жадность. Ведь в данном случае ему даже по наследству передать некому свое благосостояние. Это какой-то кошмар!
Старик положил ребенка на алтарь и занес над ним нож. Я все не верил в происходящее и ждал, что он одумается, но мне самому пришлось отвести его руку в последний момент, иначе кровь этого ребенка… Я бы подобного не пережил.
Так я понял, что люди Земли не заслужили моего возвращения. Самое ужасное было много позже. Эти люди оправдали старика и его алчность. Они в очередной раз переврали все произошедшее. Оказхывается, этот старый хрыч не хотел приносить в жертву сына, но настолько любил своего демиурга, то есть меня, что эта любовь пересилила его отношение к сыну, к плоти от плоти своей, к плоти от мысли моей! Как тут не вспомнить о матери и ее ребенке, убийство которого должно расположить ее к убийцам. И еще, оказывается, что мальчишечка не лежал потеряв дар речи и с ужасом взирая на занесенный над ним жертвенный нож с изящно изогнутым лезвием, а убеждал отца убить себя, то есть его, и тем самым доказать его, то есть отца, любовь ко мне. Я уже начинаю путаться от волнения.
Все, все, что я делал на этой планете обретало иную трактовку. Даже самые незначительные факты перевирались и искажались так, что я порой не мог вспомнить, а что же было на самом деле.
Время лечит. Каждый демиург знает эту истину. Я решил подождать еще, подождать пока этот мир рабов не породит бунтарей.
Я жду по сей день.
- Я был уже достаточно мудр, Иллариэль, чтобы дать вам летописи самому. Эти летописи не отражают реальных сбытий и фактов, но в них зашифрованы достаточно простым кодом истинные события и многие сведения о сущности Зеваниш. Мне было странно видеть, как люди верят книгам! В летописях было достаточно разночтений, которые выводили на код, но никто их не заметил. Сколько поколений Верховных Магов читало и изучало летописи, и лишь один из них додумался, что буквы в книге не главное, что истина - это нечто большее чем слово.
- И кто он? Он давно жил? - поинтересовалась Иллариэль.
- Он погиб в прошлом году. Этот маг - Верховный Маг Черной Гильдии - Соркан, - Зеван выглядел так, будто его лицо стало гипсовой маской.
- Извини, - Иллариэль стало немного не по себе от перемены, произошедшей с демиургом.
- Это все вездесущая река по имени время. Она выискивает малейшие трещины в наших делах и мыслях, превращая их в пропасти и овраги. Когда я творил Зеваниш, я проглядел одну такую трещинку. В нее и провалился Соркан, вследствие чего и возникли Черные Маги. Сейчас в твоем мире идет бурная деятельность по латанию этой прорехи, но, кроме людей, наделенных магической силой, вряд ли кто об этом догадывается.
- Я тебя не слишком утомил? - поинтересовался у Иллариэль Зеван.
- Не слишком, но мне бы хотелось, чтобы ты наконец рассказал, как обстоят дела с моим возвращением. Я бы хотела поскорее оказаться рядом с мужем и детьми. Все, что ты говоришь, крайне интересно, но сейчас меня больше волнует другое.
- Я тебя понимаю, Иллариэль. Мне надо было выговориться. Спасибо, что выслушала. А сейчас я как раз собираюсь перейти к тому, что касается тебя и твоего пребывания здесь.
Целый день я обдумывал необходимые меры, выбирал из них самые действенные, из выбранных в свою очередь, самые простые и, наконец, остановился на одной. Об этой идее и о том, как она сработала, я уже рассказывал.
Промучавшись целый день с довольно сложной задачей и получив изящное решение, я собрался отдохнуть. Последние два года (надо ли об этом говорить!) я отдыхал глядя на тебя. Именно в это время ко мне в гости ввалилась Зевана. Она моментально оценила происходящее и сделала для себя соответствующие выводы.
Как ты уже знаешь, Зевана решила нас поженить. Как родилась эта безумнавя идея в ее голове? Я до сих пор теряюсь в догадках. Может быть, ее прежняя ревность сменила знак и вместо того, чтобы, как это было раньше, отгонять от меня всех представительниц женского пола, она решила меня женить. Может, что-то другое. Я не знаю. И совершенно не склонен выяснять ответы на этот вопрос.
Зевана проявила недюжиную выдумку и упорство. Она являлась в Зеваниш и выяснила, что ты, Иллариэль, являешься носителем магического дара. На самом деле, практически все население Зеваниш является носителями дара. Исключения крайне редки, примерно одно на десять тысяч. Но есть исключения другого порядка. Ты как раз из их числа. Таких как ты единицы из сотен тысяч. Уж не знаю, много ли счастья принес тебе твой дар…
Так вот… Люди наделенные этим даром (назовем его основным), могут пользоваться им практически с рождения. Надо только научиться управлять им. Этого дара достаточно, чтобы при наличии соответствующих навыков найти потеряную вещь, выследить зверя, подманить дичь, вызвать дождь или прогнать тучи, предвидеть недалекое будущее и совершать подобные мелочи. А дар, которым обладаешь ты, дремлет в человеке до восемнадцати лет. Когда приходит срок - дар просыпается. Из таких как ты и получаются Верховные Маги.
Но вернемся к Зеване. Она выясняет эту твою особенность.Дальше для нее все просто. (В те дни произошел потрясающий клубок временных соответствий!) Заканчивается мой годовой контракт с фирмой "Майерс и Мейерс" на предотвращение каких бы то ни было катаклизмов на территориии Зеваниш. Рэол направляется на охоту. Оба эти события позволяют Зеване, приняв облик медведя, напасть на барона. Самое удивительное здесь то, что барон сумел увернуться. Иначе он ьыл бы уже мертв. Друзья Рэола убивают медведя и, заметь, никто не задумывается, куда же подевалась добыча. Это довольно простой фокус, которым владеют даже самые закоренелые двоечники в моем родном мире. Создание фантомов - самое любимое увлечение первокурсников. Ну да я не буду читать тебе лекцию по фантомоведению.
Дальше Рэола доставляют домой, где пытаются спасти его жизнь, но рана крайне серьезная, правда не для жизни, а для… как бы поточнее сказать… для полноценной жизни, что ли. Но вы этого не знаете. Зато знает Зевана. Она является к тебе в моем обличье. В этот раз уже лично. Ее целью было заманить тебя в ловушку, но как раз в это время я пытался разыскать тебя, и она заблокировала вашу беседу. Долго удерживать блокировку она не могла и поэтому спешила. Скажу сразу, Рэол пришел в сознание без вмешательства Зеваны. Оба раза.
И надо ж такому случиться, что на следующий день ты рожаешь. Лаэр такой милый мальчик! А главное, в пять утра следующего дня тебе исполнится восемнадцать лет. Это означает, что твой дар проснется. У Зеваны в связи с рождением Лаэра развязываются руки, а с другой стороны близящийся день рождения заставляет ее спешить.
Сейчас все объясню. У твоего дара есть одна особенность. Человек, обладающий им, может быть перенесен в другое психофизическое состояние, то есть может стать демиургом. Таким, как я, таким, как все мои сородичи. Но главное здесь то, чтобы дар не был пробужден. И, конечно же, согласие человека.
Второй момент. Попытка сотворить подобное преобразование над беременной женщиной может обернуться смертью и женщины и ребенка. Шансы выжить есть, но они не велики. Я бы даже сказал - ничтожно малы. Но это касается только матери, ребенок в любом случае гибнет.
Тщательно подготовившись, Зевана является к тебе снова. В этот раз она блокирует не только меня, но и время вокруг вас. Пока вы с ней беседовали для окружающих прошло не более секунды. В ходе беседы Зевана вынуждает тебя дать согласие. Ты ведь согласилась закрыть глаза? Этот факт она умудряется интерпретировать нужным для себя образом и вплетает в заклинание, которое переносит тебя в этот мир и перестраивает твою психофозическую основу должным образом.
- Но я… как же… я хочу вернуться! Мне не надо… Я не хочу быть демиургом! Я хочу домой! - с Иллариэль случилась истерика.
- Ты ведь обещал мне помочь, - бессильно колотя кулачками в грудь подошедшего ее успокоить Зевана, рыдала Иллариэль.
- Я и не отказываю тебе в помощи.
- Значит я могу вернуться к мужу и детям? - Иллариэль начала потихоньку успокаиваться, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
- Я не знаю, как это можно сделать, но я уверен, что выход есть. И мы его найдем. Сейчас я знаю одно: в данном психофизическом состоянии ты не сможешь вернуться в свой мир. Заклинание Зеваны было построено таким образом, что подобный возврат убьет тебя. Может, ей лень было поправить заклинание данное в учебниках, а оно как раз страдало подобным недостатком, может, не хватило квалификации, может, все было оставлено в таком виде намеренно, а может, сработало обманом полученное согласие.
- Главное, не переживай. Я обязательно что-нибудь придумаю. Сейчас тебе надо отдохнуть. На тебя свалилось столько информации… Тебе надо ее переварить. Пойди поспи маленько.
Иллариэль не заметила как оказалась в своей комнате, автоматически разделась, легла на кровать и тут же уснула.
- Не волнуйся и постарайся успокоиться, - рядом с Иллариэль возник Зеван. - Такое случается с пробудившими дар и с молодыми демиургами в начале обучения. Разбуженная сила модифицирует тело. Это нельзя побороть, можно только пережить, - опередил демиург вопрос баронессы.
- Можно я хотя бы оденусь? - Иллариэль попыталась скрыть за грубостью неловкость.
- Да, конечно, я уже ухожу, - Зеван осторожно прикрыл за собой дверь.
Иллариэль встала и начала приводить себя в порядок. Она делала это с нарочитой тщательностью, но при этом мысли ее были далеко, зато руки сами знали, что делать. Несколько раз баронесса крепко зажмуривала глаза будто пытаясь перетерпеть несильную боль. Закончив одеваться, Иллариэль в бессильи опустилась на кровать. Она вспомнила свой последний разговор с Зеваном и то, что она узнала из него, ей совершенно не нравилось.
В дверь постучали, и в образовавшуюся щель заглянул Зеван:
- Я подумал, что ты захочешь перекусить.
- Да, сейчас… Посижу еще немного и пойду, - на Иллариэль накатила апатия ко всему: к еде, к Зевану, к себе, к жизни.
- Не надо никуда ходить, я уже все уладил, - Зеван вошел в комнату, катя перед собой изящный столик на колесиках. - Мы отобедаем здесь. Заодно и беседу нашу закончим. Мне неловко говорить об этом в присутствии Су Фэня.
- Почему? - спросила Иллариэль, не вкладывая в свой вопрос ни малейших эмоций и отрешенно глядя на вид за окном.
- Перекуси, - Зеван подкатил стол к баронессе и, подтащив поближе кресло, с удобством устроился в нем.
- Почему? Все дело в том, что Су Фэнь тоже, как и ты, обладает супердаром. Странно, но во всех моих мирах люди обретают его. Пусть не часто, но это случается. У меня это получается совершенно ненарочно, а у других демиургов при всем их старании и умении такие аномальные миры выходят один на тысячу.
Я до сих пор не понимаю как, но Су Фэню удалось войти в Кольцо Творца в час и день восемнадцатой годовщины своего рождения. Возможно, именно благодаря этому совпадению у него получилось проделать подобное. Самое печальное, что ни он ни я не знаем, что привело его к Кольцу и заставило войти в него.
Дар, пробудившись, провзаимодействовал с силой Кольца и преобразовал Су Фэня в демиурга. Обессиленного, напуганного и непонимающего, что с ним произошло. Он не мог выбраться из Кольца и метался внутри, моля о помощи. Я явился срузу же как услышал зов и перенес Су Фэня сюда, в мой дом.
Люди Тэгля менее независимы и более внушаемы, чем вы - люди Зеваниш. Су Фэнь решил, что за спасение он обязан мне своим служением. С первых часов пребывания здесь он не перестает называть меня господином и низко кланяться. Я уже устал с этим бороться.
Я пытаюсь себя утешить, что в его мире "господин" звучит по смыслу практически так же как "эй, друг", но тон, которым он обращается ко мне, не позволяет так считать.
А почему мне не хочется говорить в его присутствии о твоем деле? Мне порой кажется, что он ждет от меня какого-то слова, которое позволит ему считать свой долг оплаченным и уйти. Но я не знаю этого слова.Неоднократно я предлагал ему вернуться домой, но он лишь отрицательно качал головой. Конечно, я бы мог выяснить, что конкретно он хочет услышать, но, если совсем честно, - я привык к нему и мне без него будет здесь одиноко.
- В случае Су Фэня все очень просто. Его дар преобразовало Кольцо, причем без каких-либо магических действий со стороны. Поэтому необходимо вернуть Су Фэня в Кольцо в определенный час, который случается тринадцать раз в году и совершить обратное преобразование. Он перестанет быть демиургом, но зато сможет жить в своем родном мире, - лицо Зевана выражало крайнюю степень тоски.
- Жениться тебе надо, Зеван, - Иллариэль покрутила в руках яблоко и с смачным хрустом откусила от его розового сочного бока.
- Не говори со мной о женитьбе! - гримаса боли исказила лицо демиурга.
- Но почему? Потому что тебе кажется, что ты любишь меня? Это же глупо!
- Дожил! Мои создания меня поучают! Скажи кому - не поверит. И мне вовсе не кажется, что я люблю тебя, я действительно испытываю к тебе это чувство. Ну продолжай, очень интересно послушать, - лицо Зевана выражало все, что угодно, но только не интерес.
- Ты ерничаешь, - тут же уличила Иллариэль демиурга. - Послушай лучше умудреную жизненным опытом женщину. Что ты смеешься?! Пусть я прожила намного меньше тебя, но чтобы много узнать, вовсе не обязательно долго жить. Иногда день стоит десятилетия. А таких дней у меня было слишком много в последнее время.
- Но тем не менее ты считаешь, что любить это глупо! - неприкрытая обида звучала в голосе Зевана.
- Не придирайся к словам! Я имела в виду, что отказываться от жизни из-за неразделенной любви глупо. Ты еще встретишь свою избранницу и то, что ты переживаешь сейчас, лишь поможет тебе оценить всю полноту настигшего тебя счастья.
- Пойми, я не могу остаться с тобой. Даже если бы очень захотела, то не смогла бы. А я не хочу. Меня ждут муж, дети. Я их люблю. Я по ним скучаю. А ты для меня всегда будешь творцом моего мира. Тут ничего не поделаешь.
- Ты избавила меня от необходимости спрашивать, любишь ли ты меня, останешься ли ты со мной, - Зеван с печальным видом рассматривал свои колени.
- Пойми, - перебила его Иллариэль, - если я останусь, все будут несчастливы: ты, я, Рэол и еще два малыша. Если я уйду, то, по крайней мере, мы вчетвером обретем покой и счастье.
- С чего ты взяла, что оставшись не сделаешь меня счастливым?
- Да потому, что через день или два я начну тебя постоянно терроризировать, донимать разговорами о моей покинутой семье!
- Ладно, забудем. Теперь поговорим о хорошем. Раз тебя здесь ничего не удерживает, то я могу вернуть тебя домой, в Зеваниш. Я нашел такую возможность, но для этого тебе надо отказаться от своего дара. Оказавшись возле мужа и детей ты будешь более чем обычной женщиной, у тебя не останется ни малейшей крохи дара. Только если он целиком покинет тебя, ты сможешь вернуться. Подумай, хочешь ли ты от него отказаться?
- Да что тут думать! Я жила без него и не подозревала, что он у меня будет. Я согласна!
- Подумай хорошенько! Теперь, зная, что ты можешь делать с его помощью, согласна ли ты отказаться от своего дара?
- Да согласна я, согласна! - Иллариэль с непониманием смотрела на Зевана.
- Я еще раз спрашиваю и прошу хорошенько подумать. Согласна ли ты в обмен на возврат к мужу и детям отказаться от своего дара сию же секунду, даже зная, что с его помощью ты можешь поднять Рэола на ноги в считаные часы?
- Что ты со мной делаешь? - Иллариэль была готова разреветься. - Зачем ты меня мучаешь? Я же сказала, что отказываюсь от своего дара! Сколько можно спрашивать? А мужа я подниму на ноги своей любовью! - последнее прозвучало как упрек демиургу.
- Прости меня, Иллариэль, но я обязан был спросить трижды. Таковы правила. Только в этом случае дар целиком до последней капли покинет тебя. Ты сделала выбор! - Зеван достал из широкого рукава хрустальную семилучевую звезду, взял ее обеими руками и подняв на уровень сердца направил на Иллариэль. - Отдай мне свой дар!
С этими словами мир вокруг баронессы и демиурга померк, но вскоре под их ногами начало лучиться подобие хрустальной звезды, которую зеван держал в руках. Иллариэль чувствовала, как нечто покидает ее и наполняет звезду в руках демиурга, заставляя ее переливаться всеми цветами радуги. Звезда под их ногами своими переливами вторила своей маленькой сестре. Вскоре обе звезды ослепительно вспыхнули и погасли.
- Вот ты и дома, Иллариэль, - Зеван устало взял баронессу под руку и вывел за пределы Звезды. - Теперь ты обычная женщина.
- Далко отсюда до Рэолварда? - спросила Иллариэль, очутившись на свежем воздухе и привыкая к ночной мгле.
- До замка Рэолов полчаса пешего неспешного хода.
- Ну… тогда я пойду? - баронессе было неловко оставлять Зевана одного, но в тоже время она хотела поскорей увидеть самых любимых ее людей.
- Всего тебе хорошего, Иллариэль! Ты не хочешь ничего сказать мне на прощанье? - во взгляде Зевана сквозила мольба.
- Только одно: не следи за мной украдкой, лучше приходи в гости! По-соседски. Посидим, чаю попьем. Обещаешь?
- Хорошо, я обещаю.
- Тогда до встречи?
- До скорой встречи, Иллариэль.
Зеван уже повернулся, чтобы уйти в темноту пещеры из которой он только что вывел баронессу, но тут Иллариэль забежала вперд и приподнявшись на цыпочки чмокнула демиурга в щеку.
- Все у тебя будет хорошо, верь мне! - прошептала Иллариэль и после этих слов Зеван скрылся во тьме.
Баронесса постояла еще немного, подождав, когда ее глаза станут различать окружающие предметы. Вскоре она поняла, что знает это место. Кроме звезд, она начала различать лес, в котором частенько собирала грибы и ягоды, чуть левее его было поле, на котором она с подружками любила играть в салочки, водить хороводы и плести венки. За полем журчала речка, а за ней был ее дом, до которого, если быстро идти, всего минут пятнадцать ходу.
Иллариэль вздохнула свежий ночной воздух полной грудью и, сказав: "Дома. Наконец-то дома", выбрала направление и пошла к замку. Радость переполняла баронессу, и она не смогла удержать ее в себе. Ноги Иллариэль побежали, сметая с травы только что появившуюся росу, волосы разметались по спине, вплетая в себя нити ветерков, а окрестности заполнил ее радостный смех.
Иллариэль спешила домой.